Для меня песня — это нечто, пропущенное через сердце. Но не только. То, что я исполняю, как бы складываются из двух составляющих: музыки как чистой формы и переживания.
Морны, печальные песни-баллады о любви, о том, как любимый ушел в море, когда же он вернется… Коладера носит критический, даже сатирический окрас. Быть может, кто-то сделал что-то не очень красивое, не очень правильное, а мы делаем из этого историю, превращаем в песню. Практически во всех альбомах есть и морны, и коладеры. Чтобы какое-то преобладание было — того или другого — я не ощущаю…
…Звук, которым я пою, — совершенно естественен. Меня никто никогда в жизни не учил петь, не показывал, как это делать. Видимо, это моя личная манера, личный стиль, который не связан с конкретной исполнительской школой…
…Про мою поддержку образования на национальном уровне Кабо-Верде — это всего лишь красивый миф. Вы даже не представляете, как много этих мифов. Одни других причудливее. Например, один из мифов, почему я выступаю босиком: говорят, что таким образом я выражаю солидарность с бедными. Ничего подобного. Просто я не люблю носить обувь, мне гораздо удобнее петь босиком…
…Когда в Мексике я была с концертами и спела «Бесаме мучо» («Целуй меня больше»), ко мне подошла женщина и сказала, что она — автор этой песни. Ее звали Консуэло Веласкес. Она добавила, что ей очень понравилось мое исполнение. Я раньше думала, что «Бесаме мучо» написал испанский автор, оказалось мексиканский…
…Раньше я пела только для себя и своих земляков, а сейчас делаю это для разных людей, на разных сценах, в разных странах. Никакого дискомфорта от этого я не ощущаю. В 45 лет я впервые покинула свой остров и уехала в Португалию. Через два года в Португалии меня услышал мой земляк, музыкальный продюсер Хосе да Силва, который тогда уже обосновался в Париже. Он пригласил меня во Францию. Поначалу я пела для диаспоры Кабо-Верде, эмигрантов-соотечественников. Потом альбомы стали расходиться просто среди людей, которые любят музыку. История росла, крепла. Получается, мой успех родился во Франции 20 лет назад…
Как странно устроен мир, как он огромен, сколько он вмещает эпох, культур, судеб, и еще — бесконечной грусти и красоты.