Сид Барретт, Roger ‘Syd’ Keith Barrett – английский рок-музыкант, поэт, композитор и художник. Основатель Pink Floyd и один из основоположников психоделического рока. Его фигура еще при жизни была настолько окутана тайной и мифами, что он, пожалуй, даже чрезмерно пользовался вниманием прессы и славой легендарного музыканта.
Интервью Джованни Дадомо в июле 1974 года
Сумасброд говорит
Как ни странно, Сид оказывается спокойным, немного неопрятным, изможденным, как и большинство из нас. Разговорчивый, простой, словом, обычный человек.
«Piper at the Gates of Dawn»?
«Wind in the Willows». Это было немного тяжеловато, привыкать к работе в студии и все такое. Но это было весело, это так волнительно. Я тогда работал очень усердно. С того времени осталось еще много вещей, некоторые даже есть на «Madcap».
Некоторые из твоих песен достаточно туманны, например «Chapter 24».
«Chapter 24″… Это из книги «И Цинь», тогда рядом было много людей, которые были что называется «в теме», и почти все слова пришли как-то сами.. Еще одна — это «Lucifer Sam», в то время она ничего особенно для меня не значила, но через три или четыре месяца стала означать многое.
Насколько для тебя важен текст песни?
Очень важен. Я думаю, что это очень здорово — если у песни есть несколько разных толкований. Может быть, такая песня найдет отклик у большего числа людей, это ведь здорово. Хотя с другой стороны я люблю простые песни. Мне нравится «Arnold Layne», потому что она на самом деле предельно однозначна.
Некоторые слова не всегда хорошо слышны, например в «Octopus» «little Minnie Conn coughs and clears his throat» («маленькая Минни Конн кашляет и прочищает горлышко»). Ты не думал о том, чтобы в следующий раз напечатать слова на конверте от пластинки?
Да, было бы неплохо (смеется). На самом деле это было «little minute gong»(«всего минутку гонг»)
Да, а что ты скажешь про «Octopus»? Это моя любимая песня.
На самом деле я вынашивал идею этой песни около полугода, и только потом написал. Наверное, именно поэтому она оказалась такой удачной. Идея была примерно как в песнях навроде «Green Grow the Rushes Ho», где у тебя, допустим, есть двенадцать строчек, каждая из которых связана со следующей, и одна общая тема. Это похоже на простенькую комбинацию нескольких разных текстов, а потом начинается припев, темп меняется, но все остается слитным, ничего не теряется.
В твоих текстах очень много такого детского чувства, все эти сказки и детские стишки. А ты не хотел написать что-нибудь для детей?
Сказки хороши… Я думаю, многое из этого связано с жизнью в Кембридже, природа и все такое, это очень чисто и наивно, потому, наверное, я и возвращаюсь к этому. Может, если бы я остался в колледже, то стал бы учителем. Окончание школы, жизнь в новой обстановке, где нет ничего особенно близкого… Наверное, это тоже повлияло.
В раннем Флойде очень заметно влияние научной фантастики. Ты увлекался ей когда-нибудь?
Нет, не очень… Разве что «Journey into Space» (научно-фантастическая программа на радио BBC, — прим. переводчика) и «Quatermass» (серия научно-фантастических фильмов, сериалов и радиопередач, — прим. переводчика), когда мне было пятнадцать, может это и могло повлиять.
Твои песни можно описать как сюрреалистические коллажи. Повлияло ли как-нибудь твое художественное образование на них?
Только на темп работы, нужно было научиться упорно работать. Я перенимаю какие-то вещи из других областей, те, которые мне нравятся, а потом создаю вокруг них что-либо, но я сознательно не отношу этого к живописи. На самом деле важно только писать хорошие песни, правда.
Ты продолжаешь заниматься живописью?
Совсем немного. Парень, который живет по соседству, вот он действительно здорово рисует, а я не чувствую особенной нужды в этом.
Хочешь заниматься чем-нибудь еще?
Ну, многие хотят делать фильмы или фотографии или еще чем-то заниматься, а я доволен тем, чем занимаюсь сейчас.
А интересуешься чьей-нибудь музыкой?
Вообще, я нечасто покупаю чьи-то записи, вокруг столько много всего, голова идет кругом и не знаешь, что бы такого послушать. Все что у меня есть дома — это Бо Диддли (Боби Дилан), немного Роллинг Стоунс и Битлз. Еще есть всякий старый джаз, и еще мне нравятся Family (британская рок-группа из Лестера, в конце 60-х годов была одним из представителей психоделического направления в рок-музыке,- прим. переводчика), у них есть любопытные вещи.
Что скажешь об андеграунде?
Я не был ни в каких Лабораториях Искусств и ни в каких подобных местах, так что я не знаю, что там сейчас происходит. Там просто очень много людей делают всякие разные вещи, но единства в этом нет. На самом деле меня это мало волнует.
Ты читаешь поэзию?
У меня дома повсюду лежат книги издательства «Penguin». Шекспир и Чосер, знаешь их? Но, вообще, я почти не читаю. Хотя, наверное, стоило бы.
Ты доволен альбомом «Madcap Laughs»?
Да, мне нравится, что получилось, только он был выпущен намного позже, чем был завершен. Я хотел, чтобы он получился таким, чтоб люди слушали его от начала и до конца, чтобы он был сбалансированным и темпы и настроения соответствовали бы друг другу. Надеюсь, что так и вышло. Он у меня есть, но сам я слушал его очень мало.
В: Madcap немного похож на песни Флойд, а каков будет новый альбом?
О: Там будет много всего. Это еще зависит и от настроения, когда я им занимаюсь. Самое главное, что он будет лучше предыдущего.
В «No Man’s Land» на альбоме «Madcap Laughs» есть большая разговорная часть, она едва различима, почти как «меркнущие» слова в «Astronomy Domine». Было ли изначально намерение превратить слова в фоновый шум?
Изначально мы планировали, что слова будут ясно слышны, мы пошли и сделали это, а вышло вот так, хотя я ничего такого не планировал.
Часто играешь на гитаре?
Я всегда сочиняю с гитарой. У меня вот большая комната, я просто сажусь и сочиняю. Мне нравится придумывать слова и музыку одновременно, так что когда приходится идти в студию — у меня есть и слова, и музыка. И я думаю, если немного попрактиковаться, это будет еще легче.
Какие у тебя планы на будущее? Не собираешься снова начать петь и играть?
Да, было бы неплохо. Мне это очень нравилось, это просто потрясно. Но так просто ничего не происходит. Это такая творческая лень, правда, вот будет концерт в Уэмбли, а потом еще будет один летом.
Не хочешь собрать группу?
Ну, попробуем сыграть в Уэмбли, а потом посмотрим, во что это выльется.
А теперь?
Я работаю над альбомом. Вот уже четыре песни готовы, и наверное в сентябре выпустим. Тут нет сессионных музыкантов, есть просто парни, которые помогают мне время от времени, как на «Madcap», это дает мне определенную свободу, могу делать что хочу. Я чувствую, что у меня есть много важных дел, которые нужно сделать, поэтому, вообще-то, мне особенно и нечего сказать, я просто хочу их завершить.
Дэвид Гилмор, гитарист Pink Floyd:
Он был действительно большой индивидуальностью. Когда он был очень молод, то был заметной фигурой в своем родном городе. Люди смотрели бы на него на улице и говорили, «этот парень Сид Барретт,» и ему было бы только 14 лет. По моему мнению, [его расстройство] произошло бы так или иначе. Это была закоренелая вещь. Но стоит сказать, что психоделический опыт, возможно, стал катализатором.
Пит Дженнер, менеджер Pink Floyd 1966-68:
Мой первый контакт с Pink Floyd произошел в клубе «Марки» в июне 1966. Я владел лейблом, и мы активно искали группу, которая могла продать записи. Я не был ориентирован на поп-музыку, но мне действительно понравилась их группа. Я вспоминаю про прогулки возле «Марки», в попытках определить, откуда весь этот «шум» взялся.
Весь материал на первом альбоме Флойда он [Барретт] написал осенью, 1966. Фактически, почти все песни, которые он когда-либо писал, были созданы в тот период, и много песен неожиданно возникло впоследствии на его сольных альбомах.
Осень после первого американского тура, принесла новые проблемы. Мы все говорили: «Мы нуждаемся в большем количестве песен» — все оказывали давление на него. В конце стало очевидно, что он больше не мог работать, и именно тогда Дэйв Гилмор вошел в состав группы как пятый человек. Знал ли Сид, что происходило? Я не знаю…
Эндрю Кинг, Pink Floyd менеджер 1966-68:
Сид сказал мне, что ему потребовались недели, чтобы усовершенствовать лирику для «Arnold Layne» [дебютный сингл Pink Floyd]. Пришлось приложить мощное интеллектуальное усилие. Я действительно скучаю по нему каждый свободный день в моей жизни. У него было все. Он был автором песен, художником, актером… Я не хочу говорить о нем в прошлом. Я только хочу сказать, «С днем рождения, Сид».
Дагги Филдс, музыкант и бывший сосед по квартире Барретта:
Я посетил их ранние концерты. Они также имели обыкновение репетировать. Сид был, конечно, главным создателем в группе — он был тем, кто притягивал все внимание на концертах. Тогда он, очевидно, стал неадекватным, но человек, которого я видел, не был неадекватным длительный период. Я смотрел на их гастрольный график несколько лет назад и был потрясен им — просто сумасшедший график. Добавьте немного злоупотребления наркотиками, и этого было бы достаточно, чтобы взбудоражить любого.
В конечном счете он отстранялся все больше. Появились занавески на окнах, никакого свежего воздуха…, кажется, что он становился отшельником. У меня очень теплые воспоминания о Сиде.
Джефф Декстер, ди-джей легендарного психоделического клуба Лондона, UFO:
Летом 66-го я пошел на одно из воскресных андеграундных представлений в «Марки». Вечеринка The International Times в Раундхаусе [15 октября 1966] была ключевым событием. Я был более очарован событием, нежели любой особой группой, но я действительно говорил с Сидом. Я был заинтригован всеми птицами вокруг него.
В UFO они выступали раз в две недели с их световым шоу. Это не походило на представление средней рок-группы — были люди, лежащие на полу, люди, танцующие вокруг или размахивающие руками.
Джон Леки, режиссер звукозаписи:
Я видел Pink Floyd в церкви Всех Святых на Powys Terrace [30 сентября 1966]. Они были фантастическими. Слушатели сидели на стульях, и время от времени вставали и по-идиотски танцевали. В музыкальном плане группа выглядела величественно — гитара Сида была действительно громка и можно было насладиться большим количеством импровизации.
В 1974 они выпустили его сольные альбомы, Барретта и Madcap Laughs, как двойной альбом в Америке, и они преуспели. Таким образом, EMI хотел видеть его в студии. Пит Дженнер сказал: «Он не находится в очень хорошей форме, и мы собираемся увидеть то, что можем получить.» Таким образом, Сид пришел с новыми гитарами. У него было шесть стратокастеров — его квартира, должно быть, была похожа на музыкальный магазин. Он все еще был похож на Сида — длинные волосы, неопрятный вид, но все еще выглядевший хорошо.
Каждый день, если он выходил из студии и поворачивал налево, то возвращался снова, и если он поворачивал направо, то он исчезал. В прошлый день он уехал и повернул направо, и это был последний раз, когда мы когда-либо видели его.
Мик Рок, фотограф:
Я изучал современные языки в Кембридже. Это был Канун нового года 1966, и у меня были друзья, говорившие: «ты должен прийти навестить Сида с его группой.» Я подумал, действительно, это было отличной идеей! Не было ничего иного кроме них. Интересно, имело ли это некоторое отношение к химикатам… После, была вечеринка в доме матери Сида, где я встретился в первый раз с Сидом. У него была очень привлекательная подруга. Я подумал «Ничего себе! у него есть все!»
Сид был очень дружелюбен. Я всегда помню его смеющимся — если посмотреть на картины, которые я взял позже в 1971 в саду в Кембридже, то в них также можно было увидеть много смеха. Мы хорошо общались. Химикаты помогали в общении с творческими людьми, но затем стали помехой. Впечатление, которое я получил, когда я взял интервью у него в 1971, было таким, что он не хотел быть больше поп-звездой.
Дэвид Аллен, гитарист, Soft Machine
Впервые я их увидел на IT festival. Я был, очевидно, под влиянием того, что он делал, передвигая пальцы вверх и вниз по гитарному грифу. Он был весьма симпатичен — я встретил его в клубе UFO. Его наивные, искренние песни были для людей, которые хотели отвергнуть старые пути — поколение, которое не выросло с войной. Это было прославление детской невинности. К концу же Сид исчерпал свежесть. Это стало скучным, больше не было забавой, и таким образом, он остановился.
Многие из великих музыкантов пробовали наркотики, многие от этого умерли, но так трагически окончить свою только начавшуюся карьеру удостоился, пожалуй, лишь Сид Барретт. Покинув Pink Floyd, несчастный музыкант решил попробовать себя в сольном творчестве. Будучи достаточно известной личностью, для записи первого сольника Сиду удалось привлечь музыкантов из The Soft Machine, но их виртуозной игры на диске практически не слышно. «The Madcap Laughs», вышедший в 1970 году, состоит весь из весьма унылых песен, половина из которых спета просто под гитару. Во время прослушивания складывается впечатление, что друзья-музыканты просто вытянули погибающего Сида в студию, заставив его исполнить все, что накопилось в его безумной голове, при этом пробуя подыгрывать ему на различных инструментах и создавая эффект цельного коллектива. Увы, этого им не удалось.
Второй сольный альбом «Barrett» вышел в том же 1970 году. Здесь все тот же аккомпанемент, но в исполнении Дэвида Гилмора, Рика Райта и некоторых других музыкантов. Грустные «наркоманские» песни, навеянные депрессией, отчужденностью и обострившимся психическим заболеванием, продюсировали сами участники Pink Floyd. Нетрудно понять, что интерес к этим двум работам Барретта в среде меломанов была обусловлена лишь причастностью к легендарному коллективу.
После записи пластинки, Сид уехал к себе домой в Кембридж, где, уже не употребляя LSD, тихо деградировал, безуспешно борясь с психическим заболеванием. Несколько раз Барретт пытался вернуться в рок-музыку, но безрезультатно. Будучи основателем Pink Floyd, которые к тому времени уже стали мегазвездами, музыкант все время вызывал к себе неподдельный интерес со стороны не только прессы, но и поклонников прогрессивного рока. Постепенно личность Сида Барретта обросла столькими мифами и легендами, что нынче вполне может составить конкуренцию не менее легендарному Джиму Моррисону.
Сид дожил до 60 лет и умер в своем родном Кембридже 7 июля 2006 года. Уникальный феномен Барретта состоит в том, что считаясь одной из известнейших личностей в истории рок-музыки, он практически не создал ничего стоящего столь пристального внимания любителей музыки. Но Pink Floyd, поделившись с ним своей славой, в конечном счете в накладе не остался. Сегодня миф о легендарном Сиде Барретте уже существует самостоятельно, призывая все новые и новые поколения меломанов интересоваться музыкой коллектива, которому «безумный Шляпник» в свое время придумал не менее безумное название.