Анна Меликян. 20015 года. Россия
Из интервью Сергею Оболонкову
У вас в фильме «Про любовь» Москва получилась если не открыточной, то уж точно какой-то сверхдружелюбной, праздничной. Вы специально город старались приукрасить?
Мне, честно говоря, даже странно: все обратили внимание на то, какая там Москва красивая. Задача показать город привлекательным была только в одной новелле, той, где зрители все видят глазами японской девушки-туристки. Во всех остальных случаях мы ничего специально не делали, более того, я себя даже чувствовала свободней, чем на других проектах. Обычно же мы выбираем локейшн, а здесь все снималось быстро, за 25 дней. Мы просто выходили, смотрели по сторонам и думали: «Так, куда мы пойдем? Ну, выйдем вот сюда на ближайшую улицу…» Была техническая необходимость — выбирать объекты поближе друг к другу, чтобы много не перемещаться по городу. А в итоге такой резонанс — «Какая у вас Москва невероятно красивая!»
Между тем, героиня Снигирь, скажем, живет с видом на третье кольцо в какой-то ужасной квартирке. У героев новеллы про косплей жилье тоже очень скромное. Да, мы и Сити показываем — потому что герой Машкова работает в Сити. Героиня Ренаты Литвиновой приходит на Бутиковский, потому что это история про богатого мужчину, который живет на Бутиковском. Я просто двигаюсь за историей, не преследуя цели сделать Москву привлекательной.
Ту же «Стрелку» мы выбирали не из-за красоты. У нас в фильме сквозная линия – Рената Литвинова читает лекцию, нам нужна была подходящая площадка. Я просмотрела массу объектов и потом вдруг в Интернете случайно увидела, что на «Стрелке» проходят лекции, я раньше этого не знала. И на фото была буквально наша мизансцена. Я сама очень люблю воздух, и открытая площадка меня привлекла: лето, можно просто выйти на улицу, и пусть там будет солнечно или пасмурно, но это сразу же даст в кадре какую-то жизнь. А жизни хотелось, поэтому мы на лекцию на «Стрелке» позвали не актеров, а обычных людей. То есть это не массовка, мы просто дали объявление в Facebook. Там есть, конечно, и студенты актерских вузов, которым интересно было побывать на съемках, но вместе с ними сидят самые разные люди. Я же разговаривала с пришедшими, там были врачи, юристы, представители разных областей. Я им дала полную свободу, они могли задавать вопросы Ренате. Хотелось, чтобы было живое общение. Лучшие моменты появились благодаря импровизации. Вот Рената, например, спрашивает, что такое любовь, и они дают ответы – это же их реплики, от меня они тексты не получали. Конечно, я как опытный режиссер подготовилась, там были и засланные казачки с готовыми ответами, но именно они не вошли в финальный монтаж. Живые ответы оказались интереснее заготовленных…
Сюжеты некоторых новелл в «Про любовь» — такие, про которые обычно говорят: «Нарочно не придумаешь». Как идеи генерировались?
История с Литвиновой в какой-то версии существовала у моего соавтора Андрея Мигачева. Правда, у него все было очень сложно: девушка, которая в новелле присутствует, оказывалась роботом. Это был сюжет о совершенной женщине, но я всю фантастику вычистила.
Анимешников мы с соавтором однажды увидели живьем – они кучкой выходили из клуба, и это было очень красиво, как шоу какое-то. У нас к тому времени уже была японская новелла, мы подумали: как интересно, что японцы любят Достоевского, Тарковского и вообще Россию. Было бы здорово придумать новеллу про русских ребят, которые фанатеют от японской культуры и считают, что все наше – это как-то скучно. Если бы не было японской новеллы, возможно, не родилась бы и эта история. А вдвоем они дают какой-то правильный смысл.
Есть ли у вас в фильме «Про любовь» любимые персонажи?
Все персонажи мне по-своему нравятся. Есть новеллы, которые мне ближе, понятней, в них больше меня. Как раз та самая «Про красоту» с Женей Цыгановым. Она, может быть, менее смешная, я не придумывала ее специально как комедийную.
Из интервью Максиму Туула
А почему в этот раз вы решили обойтись без трагедии?
Надоело уже – сколько можно умирать? В моей жизни наступил период, когда захотелось петь, танцевать, радоваться жизни. Я думаю, это прекрасно, я довольна, что никто не умер. Вообще, для меня создание сценария – во многом мистический процесс. Я не раз уже рассказывала, что когда садилась писать ЗВЕЗДУ, поставила себе задачу: ни одна девушка не должна умереть. Поскольку в двух предыдущих фильмах они умирали, это казалось мне уже смехотворным. Но она все же умерла. Когда пишешь сценарий, никогда не знаешь, как повернется дело. Сейчас я думаю о следующем фильме и нахожусь на стадии, когда передо мной чистый лист бумаги. У меня есть ощущение, есть тема, которая меня волнует, но как это будет рассказано – трагически, комедийно, мистически, фантастически, – я пока не знаю.
Но у вас есть еще и японская актриса, и ее вы искали в Японии
Это совершенно волшебная актриса в одной из новелл – о японке, которая любит русскую культуру. Эта история связана с моим студенчеством: в мастерской Сергея Соловьева у меня была близкая подруга-японка, мы ходили по ВГИКу такой странной парой – армянка и японка. Она была совершенно заворожена русской культурой. А в этой очень веселой новелле японка приезжает в Россию, чтобы найти себе еще и русского мужчину. Поэтому мы проводили кастинг в Японии – искали актрису на эту роль и парня на роль поменьше. Было очень интересно узнать, как работают кастинг-агентства в Токио. Пробы они очень профессионально провели по Интернету, но когда актриса приехала (не знаю, как мы упустили этот факт), выяснилось, что она никогда не снималась в кино. То есть я осталась верна себе – все-таки одну актрису я открыла. Она – абсолютный алмаз нашего фильма, вся новелла держится на ней.
В фильме были еще и реальные люди?
Это было в другой новелле, где снимались Маша Шалаева и Василий Ракша – они играют русских ребят, которые, наоборот, увлечены японской культурой аниме. Это косплееры, которые переодеваются в персонажей мультфильмов, комиксов. Меня потрясло, что по всей России существуют гигантские сообщества этих людей, предпочитающих быть мультиками и не принимающих реальную жизнь. Каждый месяц они проводят фестивали. Это невероятной красоты зрелище: толпы людей в фантастически красивых костюмах дорогой, штучной, ювелирной работы, созданных с большой любовью. Так у нас возникла идея новеллы о парне и девушке, которые себя воспринимают как героев мультфильмов. Я понимала, что своими силами мы никогда не воссоздадим эту картину, и поэтому на съемки мы приглашали реальных косплееров.
В одной новелле японка увлечена русской культурой, в другой русские увлечены японской…
Да, в этом как раз и весь смысл: люди ищут правду не там, где они есть, здесь и сейчас, им кажется, что она где-то в другом месте.
А по какому принципу вы новеллы собирали, выстраивали друг за другом?
Принцип был очень простой: должно было быть интересно, что-то должно было возбуждать тебя как режиссера. Если мне неинтересно, как я буду это снимать? В какой-то момент, когда мы написали три или четыре новеллы (частично мои, частично – соавтора сценария Андрея Мигачева), нам их не хватало, и мы даже объявили конкурс: просили сценаристов присылать свои новеллы. Их пришло довольно много, я все это читала, искала идеи. Скажем, автором идеи японской новеллы был молодой сценарист Михаил Хуранов. В общем, смотрели везде, но писали в итоге вдвоем с Андреем Мигачевым.